Защитникам Херсона посвящается

«Войну я встретил на Карантинном острове. Мы приехали из Мурманска и купили там дом. Мне было 7 лет. 19 августа немецкие танки со стороны Николаева вошли в Херсон. Заняли Одесскую площадь и вокзал. Херсон обороняла Дунайская флотилия. Если вы были на пляже у «Лилеи», то видели памятник бронекатеру. Этот монитор был потоплен немцами на моих глазах. Катер полным ходом шел с лимана, ворвался в яхтклуб и со своей пушечки открыл огонь по танкам. Танки в речпорту открыли ответный огонь. Он развернулся и стал уходить в лиман. Между первым и вторым Карантинными островами получил прямое попадание снаряда. Катер вместе с командой ушел на дно. Потом его подняли после войны, реставрировали и поставили на постамент.

Немцы очень боялись моряков. Моряки были гренадеры. Ниже 1,8 метра ростом на флот не брали. Мы с пацанами бегали босыми по улице Суворова, в районе ювелирного магазина, и стали свидетелями того, как вели закованных в цепи моряков. Их было 5 человек, прикованных друг к другу. Тельняшки порваны, все в крови. Женщины, стоявшие рядом, начали плакать. А они говорят: «Мамки, не плачьте, мы еще вернемся» и запели песню «Раскинулось море широко». Их погнали в валы и там расстреляли". 

"Советские войска отошли в район порта. Два больших парома, находившиеся на пристани, подбирали спасавшихся бегством. Мы подбирались все ближе. Со свистом падавшие минометные мины создавали помеху нашему быстрому продвижению к порту, но нас было уже не остановить. Улица за улицей, дом за домом переходили в наши руки. Подбитые гвоздями с широкими шляпками, наши сапоги звонко стучали по тротуару этого стратегически важного города на Днепре.

Наши пулеметы били по причалу. Они не относились к тяжелому виду оружия, но эффект от их стрельбы был убийственный. Не обращая внимания на все еще бежавших к ним людей, суда отчалили и направились к юго-восточному берегу. В то время как паромы тяжело и неуклюже отходили от пристани, люди цеплялись за борта судов, вися как виноградные гроздья. В воздух летели бочки с маслом и горючим, а охваченные огнем люди прыгали навстречу своей смерти, исчезая в потоке сильного течения реки.

Некоторые русские выходили из этого ада в слезах, некоторые искали спасения, бросаясь в Днепр. Тягач с 88-мм зенитной пушкой прошел через густой дым от горящих бочек и занял удобную огневую позицию. Едва орудие было приведено в боевое положение, как первый снаряд вырвался из ствола и разорвался в носовой части одного из больших паромов. Пушка стояла под градом огня на самом виду у русских артиллеристов. Боеприпасы, машины и горючее, оставленное сзади, горели и взрывались, обломки со свистом носились вокруг пушки, одиноко стоявшей на пристани. Брошенные лошади, не зная, куда деваться, и прыгая наугад, попадали, захлебываясь, в коричневатый быстрый поток. Большая баржа дрейфовала, никем не управляемая, к берегу и села на мель. Русские солдаты пытались вплавь добраться до спасительного берега. Лишь немногим удался побег; большинство из них были унесены течением в море.

Я слышал, как кричал оберштурмфюрер СС Науман, направляя второе орудие своего взвода на огневую позицию. Он орал в пылу сражения и помчался к первому орудию. Боже мой! В этот момент я увидел опасность, но гренадеры у пушки, очевидно, ее не замечали, поглощенные перестрелкой. Орудие медленно покатилось по пристани и плюхнулось в Днепр. К счастью, все солдаты остались живы, но наша пушка пропала. Это была большая потеря.

Стрельба в порту стихла; лишь несколько снарядов с воем пролетели над нами и взорвались где-то в городе. Соединение с дивизией «Лейбштандарт», атаковавшей с северо-запада, произошло в 16.00. Сражение за Херсон было окончено. С ликвидацией возгораний в порту начались работы по восстановлению и поддержанию порядка в городе. Он был очищен от обломков, граждане вышли из укрытий, и дети первыми начали общаться с немецкими солдатами"